Новый год в египетском языке обозначался как wp rnpt («открытие года») и стоял первым в гражданском календаре. Новогодние торжества начинались IV Smw 30, продолжались в течение последующих пяти дополнительных дней и завершались I Axt 5. Таким образом, праздник отмечался уже в последний месяц года, называемый месоре, или «рождение Ра» (mswt Ra). Его церемонии были связаны с мифом о рождении Солнца из тела богини неба Нут и его победе над силами зла. На письме день Нового года обозначался в виде коровьих рогов с пальмовой тростью (F 14), нередко соединенной с солнечным диском (F 15), что указывает на связь праздника с культами Солнца и Хатхор. Об этом также сообщает запись папируса Анастази: «Да увидишь ты солнечный диск в небе, когда он открывает год» (Pap. Anastasi I. 3, 5). Вероятно, к периоду сложения календарной системы проведение праздника mswt Ra происходило в день летнего солнцестояния (около 22 июня).
Термин wp rnpt нередко соотносился с prt %pdt («восход Сириуса»). В действительности, совпадение Нового года с восходом Сириуса происходило лишь раз в 1460 лет. Однако египтяне, видимо, продолжали ежегодно отмечать 1-й день месяца тот как символический восход этой звезды. Таким образом, I Axt 1 следует рассматривать лишь как условный восход Сириуса. В надписях храма Хатхор в Дендере встречаются такие слова: «Лучи ее (т.е. Сириуса) сливаются с лучами сверкающего бога (т.е. Ра) в прекрасный день рождения солнечного диска, в ранние часы празднества Нового года... Объединяются правое око (= Сириус) с левым (= Солнце) в начале года, в первый день месяца Тот» (Mahler 1890, 117).
Взаимосвязь праздника Нового года с мотивом соединения Сириуса и Солнца восходит к мифу о возвращении Ока Ра (=Хатхор, Сириус) из Нубии. Согласно мифу, известному по записям греко-римского времени, богиня Хатхор-Тефнут (=Око Ра) поссорилась со своим отцом и ушла из Египта в Нубию. Однако Ра начал скучать по дочери и посла на ее поиски богов Шу и Тота. Превратившись в обезьян, они с помощью танца и музыки укротили гнев богини и вернули ее на родину. Этот мотив соотносился с наступлением разлива Нила, который приносила с собой Хатхор с юга. Поэтому во время праздника перед образами богини совершались подношения сосудов с вином, которые, с одной стороны, символизировали воды реки, а с другой, – были призваны усмирить нрав Хатхор. На это же был направлен ритуал «усмирение Сехмет» (sHtp sxmt), имевший, в том числе, отношение к мифу об Истреблении людей.
Первое известное нам упоминание о празднике Нового года встречается в календаре храма Ниусерра (V дин.). Однако сведения о характере его проведения известны не ранее Среднего царства. Описание отдельных церемоний праздника можно найти в храмах и частных гробницах эпохи Нового царства, изображающих подношения новогодних даров царю и богам. Наиболее полно программа Нового года представлена в рельефах храмов времени Птолемеев, таких как Эдфу, Дендера, Филэ.
В храмах новогодние торжества начинались с церемонии зажигания факелов для изгнания тьмы и злых сил. Вероятно, в первый день года имело место состязание лодочников на храмовом озере, что символизировало борьбу Солнца с его врагами. Тогда же проводился ритуал очищения, совершались подношения ваз и сундучков с чистыми тканями статуям главных храмовых богов. В период Среднего царства в день Нового года отмечалась коронация правителя, которая означала обновление царской власти. Вельможи подносили царю различные «новогодние дары», включая статуи, вазы, украшения, опахала, оружие и даже колесницы.
Торжество Нового года было связано с провозглашением живительного разлива Нила, означавшего обновление жизни и плодородия богов, Египта и его людей – прежде всего царя, от которого зависело благополучие Египта. Это обновление символизировалось объединением солнечных лучей со статуей бога. В храме Эдфу для проведения торжеств служили помещения «алтарь подношений», «чистое место», лестница, ведущая на крышу, где располагался киоск. Накануне Нового года жрецы со статуями богов (в Дендере – Хатхор, в Эдфу – Хора) поднимались по лестнице на крышу и вносили статуи в упомянутый киоск. На следующий день солнечные лучи проникали в святилище и освещали образы божеств, что означало обновление их сил. Этот обряд назывался Xnm itn (досл.: «единение с солнечным диском»). Вероятно, в заключение праздничных торжеств проводился обряд коронации царя, подтверждавший его власть. Эта церемония соотносилась с мифом о коронации бога Хора, с которым отождествлялся царь.
Библиография
- Миронова А. В. Праздник Хнума и праздник Нового года в районе Элефантины эпохи Хатшепсут и Тутмоса III // Вопросы эпиграфики: сб. ст. / отв. ред. А.Г. Авдеев. Вып. VI. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. С. 166–182.
- Corthals A. The Procession of the New Year in the Staircases at Edfu and Dendera // L’Acqua nell’antico Egitto. Proceedings of the First International Conference for Young Egyptologists, Italy, Chainciano Terme, October 15–18, 2003 / Ed. A. Amenta. Roma: L’Erma di Bretschneider, 2005. P. 211–219.
- Corthals A. The New Year Festival in the Ptolemaic Temples of Upper Egypt. Front Cover. Angélique Corthals. PhD Thesis. University of Oxford, 2004.
- Daumas F. Neujahr // LÄ. 1982. Bd. IV. Kol. 466–472.
- Fairman H.W. Worship and festivals in an Egyptian Temple // BJRL. 1954. Vol. 37. №. 1. Р. 165–203.
- Fukaya M. The Festivals of Opet, the Valley, and the New Year. Their Socio-Religious Functions. Oxford: Archaeopress, 2020. P. 79–123.
- Mahler E. Die Sothis- und die Phönixperiode bei den alten Ägyptern // ZÄS. 1890. Bd. 28. S. 115–124.
- Wells R. A. Re and the calendars // Revolutions in time: Studies in Ancient Egyptian Calendrics / Ed. A. Spalinger. San Antonio: Van Siclen Books, 1994. P. 5–23.
Источники
Надписи («контракты») из гробницы Хепзефи в Сиуте (XX в. до н.э.) |
Erman A. Zehn Verträge aus dem mittleren Reich // ZÄS. 1882. Bd. 20. S. 159–184; Griffith F.L. The Inscriptions of Siut and Der Rifeh. L.,1889. |
Сцены из гробницы Аменхотепа (TT 73; XVIII дин.) |
PM I-1², 143 (2–3); Säve–Söderbergh T. Four Eighteen Dynasty Tombs. Oxford, 1957. Vol. I. P. 3–5. Pl. I–IX. |
Сцены из гробницы Менхеперрасенеба (ТТ 86; XVIII дин.) |
PM I-1², 177 (8); Urk. IV, 929–9; Davies N. d. G. The tombs of Menkheperrasonb, Amenmose, and another (nos. 86, 112, 42, 226). L.,1933. P. 3, pl. 3. |
Сцены из гробницы Нахта (ТТ 161; XVIII дин.) |
PM I-1², 274 (4); Manniche L. The tomb of Nakht, the gardener, at Thebes (no. 161) as copied by Robert Hay // Journal of Egyptian Archaeology. 1986. Vol. 72. P. 56, fig. 8. |
Сцены из гробницы Кенамона (ТТ 93; XVIII дин.) |
PM I-1², 191 (9); Davies N. d. G. The tomb of Ḳen-Amūn at Thebes, 2 vols. N.-Y., 1930. P. 24, pls. 11, 13. URL: https://libmma.contentdm.oclc.org/digital/collection/p15324coll10/id/167040 |
Рельефы из храма Ахмену в Карнаке (XVIII дин.) |
PM² II, 123 (432); Schott S. Das Löschen von Fackeln in Milch // Zeitschrift für ägyptische Sprache und Altertumskunde. 1937. Bd. 73. Pl. III (c); Myśliwiec K. Eighteenth Dynasty before Amarna Period. Leiden, 1985. Pls. 13 (2), 16, 24. |
Рельефы храма Дендеры (греко-римское время) |
PM VI, 59, 85 (47–49); Chassinat É. Le temple d’Edfou. Cairo, 1930. Vol. V. Pls. 392, 395–399; Dendérah III, pls. 24–26; Dendérah IV, 209–215, pls. 2–20, 301–2. |
Рельефы храма Эдфу (греко-римское время) |
PM VI, 144 (192–194); Chassinat É. Le temple d’Edfou. Cairo, 1897. Vol. I. Pl. 34 c–d. |
Рельефы храма Филэ (греко-римское время) |
PM VI, 240; Bernand A. Les inscriptions grecques de Philae. Vol. 1. P., 1969. Pl. 6. |